А слева - я...
У отворота на Конаково машину остановили в четвертый раз. Понятное дело: всем интересно тормознуть белый Хаммер-лимузин, идущий по Питерской трассе ранним утром. Это ведь только в городе он ползет медленно, напоминая слизистую тропическую личинку. И внутри действительно жуки сидят, порой даже усатые. А на свободе вполне скоростная машина. Честно говоря, и в столице можно нормально катить, но инструкция не велит. Клиент — он же за время платит. Тише едешь, больше денег.
Предыдущие ГАИшники, глянув документы и путёвку, сонно отваливали, а этот сержантик оказался дотошным:
- Откройте салон.
- Командир, может не надо?
- Тебе чо тут, Поле чудес, да? Открывай быстро!
Николай вышел из машины, предвкушая невеликую вроде, но долгоиграющую приятность. Так в детстве воскресным утром нравилось, проснувшись первым, слопать, например, мандаринку: минуту чистишь, минуту ешь, а до обеда радуешься. Примостив обе ноги в непристойно дорогих форменных ботиночках John Lobb на сухом участке асфальта, медленно потянул к себе толстую дверь. Крапчатая от веснушек и падающего сквозь свежую листву света мордаха гаишника вдруг обрела черты Терминатора. Вот свинец, когда грузила плавишь, очень похоже застывает в формочке.
- Здрав-жел-тврщь-гнрал!
прогавкал, вытянувшись в столб и будто хором.
- Ну, говорил же – не надо открывать, принимая документы, покровительственно дышал Коля.
- Ладно, хоть генерал-майора глянул.
Боец пытался сохранять лицо, с достоинством отступая к длинному бурому зданию поста. Присел, наверное, там к окошечку, загрустив: молодой парень совсем, видимо только из армии, но и генерал в лимузине сидел начинающий — максимум вдвое старше. И понятно рыжему гаишнику: никогда ему не надеть такой формы. Занята та клеточка жизненной доски.
Остальной путь до поселка с боевым названием Калашниково одолели без приключений. Возле кирпичной двухэтажки генерал скомандовал через овальное окошко:
- Посигналь.
Выдав длинную, точно на свадьбе трель, протиснул машину во двор. Замер у непристойно типового подъезда. Родственники вышли тоже какие-то типовые: отёчная бабушка, суетливый мужик, наверное, все еще обижающийся на хоть и фамильярное, но заслуженное «дед» от продавщиц, ещё двое дядек, чуть похожих на генерала. Прочие женщины, очевидно, готовили на дому раннее угощенье. Яркие детёныши оглядывали автомобиль отдельно, не расспрашивая взрослых. Сомневались в их компетенциях насчет таких штуковин.
Генералова семейка и прибывшие с ними гости выгружались неторопливо, подолгу здороваясь с туземцами. Сам обладатель репейного мундира, отодвинув Николая, помогал выйти дамам. Очистив незаметный мусор с колена — стрелкой на брюках, наверное, хлеб резать можно – совсем не по-генеральски захохотал навстречу мужичонке в спортивных штанах и майке Афины-2004:
- Хо! На соловья и зверь бежит! Серега! Только сейчас ехали, тебя вспоминали. Приходи сегодня погоны обмывать? Часа в три на огород.
Наверное, одноклассник или сосед. Вот увидишь таких на улице рядом, вроде ясно: этому сорок лет и этому сорок лет, не тридцать и не пятьдесят точно, но один молодой, а другой старый. И дело вовсе не в мундире. Генерал тоже не похож на мальчишку, нацепившего чужую форму. Просто выглядит хорошо. Бывает.
Забрав немногочисленные сумки, гости поселка Калашниково двинулись к покрытой скудоумными, но многоцветными граффити коричневой двери. Николай, сжевав чуть надкусанный пассажирами бутерброд с икрой, сгреб прочие объедки в черный пакет, поставил его у двери и начал осмотр салона. Люди вроде бы серьезные, напакостить не должны, но положено проверять — значит, положено. Да, все нормально. Интерьер сливочных цветов обошелся без дополнительных повреждений. Вот это чуть заметное пятно на ближнем к двери подлокотнике осталось ещё с прошлого ноября. Тогда добрая подружка крепко выпившей невесты созналась ей в недавнем грешке с женихом. К счастью, бутылка, разбитая о башку молодого, но неверного супруга была наполнена белым вином, а кровь, вытекшая из пораженной похотью головы, пролилась лишь на сиденье, не запачкав ковра с затейливо постриженным ворсом.
Ковер пострадал в другой раз, совсем недавно. Тогда лимузин заказали выпускники Института МВД со своими подружками. Катаясь по МКАДу, запросили:
- Шеф, закрыл бы окно? Мы шумим, тебе мешаем.
- Вообще, не разрешается. Но за ваши деньги — все, чего душа желает.
Дали оранжевую бумажку с видами города Хабаровска. Окошко, конечно, закрыл, а трансляцию из салона наоборот, включил. Ну, по инструкции так надо. Вдруг они там наркотики начнут употреблять или мебель портить. Картинка была малоинтересной: порнуху Николай не любил, тем более любительскую и групповую, пусть даже и в исполнении молодых организмов. Смотрел не отвлекаясь от дороги, без вожделения. Вот где-то и потерял бдительность. Усталых, но довольных курсантов с их натруженными подругами отпустил без осмотра салона. А они, гады, ковер облевали. Похоже девки: мужики рыгают громко, услышал бы. Наверное, у кого-то из курсантиков длинноват оказался. К чистке покрытия привлек жену — та только начинала торговать продукцией компании Амвей в квадратных упаковках и крепко верила волшебной силе мультисредства Лок. Увы, едучая блевотина оставила след, смахивающий на контуры Австралии. Мучался потом, переворачивая ковер. Теперь вот чуть только из-под кресла торчит.
Возвращаясь от баков, куда относил мусор, задумался ни о чем и не сразу заметил генерала, стоявшего возле машины.
- Так. Я тебя отпускаю, езжай в Москву. Просьба только будет. Небольшая, жареного яйца не стоит — девочку до метро подкинь. До любого.
Чего не подкинуть-то? Аренда оплачена до конца дня. И так полсмены свободных.
Пацанка сидела у подъезда на самопальной лавке из досок, положенных на опрокинутые баки. Мелкая совсем, ну, может в институт поехала документы сдавать. Хотя местами кругленькая. Глазки подведены трогательно так, правильно. На пассажирское сиденье взобралась без особого почтения к дорогой машине, баул в ноги пристроила. Потянулась.
До трассы ехали молча, потом малявка спросила:
- Можно я музыку поставлю? У меня на флэшке.
- Ставь. Тебя как звать-то?
- Александра.
Имя оказалось неожиданно полным. Под мягкие песенки на французском, кажется, языке разговорились.
- А ты откуда генерала знаешь?
- Владимир-филипыча? Так он сосед наш. Его давно уже все полковником зовут. Сейчас, наверное, генералом будут звать.
- Хороший дядька?
- Да. Он на мячик не похож.
- Ну. Подтянутый такой.
- Нет, я не про это. Просто люди почти все как мячики. Ты с ним говоришь, и чувствуешь только маленькую часть. Ну, мячик когда лежит, землю совсем чуть-чуть задевает. Потом он по-другому поворачивается, но все равно такой же. А Владимир Филиппович разный. Я только двоих таких людей знаю.
Интересная девчонка. Наивная совсем. Сколько ты вообще-то их знаешь? Мячики…
- В Москву-то учиться едешь, да?
- Нет. Мне ещё одиннадцатый заканчивать.
- К родне, значит?
- Не. Я работать.
- Кем работать?
Помолчала чуть.
- Ну, кем все работают… В салон. Я и в прошлом году летом там была.
- Фигассе. А мать знает?
Николаю пару раз случалось возить клиентов с малолетними проститутками, но Александра вроде б непохожа на них совсем. Но покрась по-другому, прическу поменяй — делов-то.
- Да как сказать. Вроде бы не знает. Ну, у нас полдеревни так работает. Все, кто жить нормально хотят. Она не спрашивает, я не говорю.
- А генерал этот из вашего поселка? Он тоже, получается, в курсе должен быть. Рейд какой-нибудь устроит. Не боишься?
- Филипыч? Я его первый раз в салоне когда увидела, вообще охренела. Думала, заказывать пришел. Не. Он за сутерами смотрит: ну, чтоб паспорта не отбирали и все такое. С бандитами тоже проблемы решал. У нас двое девчонок в Выхино работали, так там беспредел.
Утренний рыжий ГАИшник у конаковского поста вновь приняв образ Терминатора, отдал лимузину честь.