Кстати, о садиках. У меня младший детёныш в это заведение ходит. Старшего Бог миловал. Ну, почти. Всего год «посещал». Так вот. Я всегда думал, что «садик» от слова «сажать». Ну, как садок для рыбы: детей в садик утром помещают, а вечером изымают. Нет ведь. Оказывается, «Детский сад» придумали родители Викентия Вересаева. И были там не воспитательницы, а садовницы. Вот так!
Ещё под окнами баскетбольные щиты. Они сейчас грустные очень… А если смотреть немного в сторону, там гора с гаражами. А за ней (не видно, но я знаю) улица Чкалова и бар «Самобранка». В нём тепло.
Спальня у нас на север смотрит. Там железная дорога. Она далеко и не мешает. По ней цистерны туда-сюда бегают и вагоны разные. Раньше она всё-таки немного шумела, а как мы окна новые вставили – перестала. Жалко. От окон до дороги – лесополоса. Сейчас лысая, а летом зелёная. А осенью красивая. Очень. Я её тогда фотографирую. Дальше там опять дома. За них летом солнце прячется. Тогда закат получается. Вот Жан Кокто не мог на закат из окон смотреть. Ему крыши мешали:
«Не вижу синевы, когда приходят зори,
Не вижу, как кровав по вечерам закат.
Всё крыши за окном и дальний гул, как призрак
Трамваев…»
Вместо трамваев у нас поезда. А крыш совсем не видно. Всё хорошо, а крыш не видно…