Скажу только что выиграл Руслан Комадей (мне это было очевидно ещё до феста). Оч. рад, что по голосам сильно поредевшего по разным причинам жюри уступил ему всего лишь 3:2. Лет через несколько этим буду гордиться и хвастаться:).
Ещё познакомился с отличными челябинскими нетусовщиками Никитой Че и Володей Тарковским. И со свердловчанином Лёшей Федотовым. Последние двое получили от Перми призы – картину Нины Викторовны Горлановой и литр Хенесси от Наби Балаева.
Мои стишата (те, что читал и планировал прочесть) под катом.
Ну, и организатору, Саше Петрушкину респект, естественно. Не забояться приглашать к себе в гости таких буйных ребяток как <нрзб> - это круто!
I ТУР
1984
Жёлтые автобусы. Красные трамваи.
Синие троллейбусы. Серые дома.
Много разных тряпочек к ноябрю и маю.
В Новый Год на блюдечках сыр и пасторма.
Виктор Жлуктов с шайбою. Штрилиц в телевизоре.
Marlboro армянское. Позже – Cabinet.
Гости у родителей поминали Визбора.
Дядя Слава пьяненький изломал буфет.
Брат пришел у Серого. Что-то про афганскую...
Я запомнил умное слово «царандой».
Лавки полосатые. Песни арестантские.
Мишки олимпийские. Папа молодой.
***
Омский сырок, одноглазая станция.
Восемь часов до Москвы.
Барнс отправляет Брамбилу во Францию:
В Шёрбуре время совы.
Здесь в Долгорукове, (Галиче, Ярцеве)
Между нечистых снегов
Невероятен просеянный, кварцевый
Люмен морских облаков…
Только не надо за Родину, милые,
Только не надо. Пока…
Может, здесь шторы такие унылые.
Плотные. Ни огонька…
***
Этот вид до обидного прост –
Полукруглые ивы, река
тараканий Красавинский Мост:
не прыжок, но разбег для прыжка
У дворца теплоходный гобой
пародирует вечные темы.
«Понимаешь, Закамск – это сбой
антиноцецептивной системы.
А ещё – фильм-нуар, ну, кино,
где хороший всегда умирает…»
Мальчик, чистенький, как полотно:
«Мама, с кем этот дядька болтает»?
II ТУР
НА РАЁНЕ
Сколько не был? Десять лет?
Помер маленький сосед,
в Манитобу двинул Мишка
В летнем зал «Большая фишка».
Вот такой вот винегрет.
Всё, чужой? Совсем чужой.
Не придурок, не изгой,
просто так, уже не местный,
слишком толстый, слишком трезвый
и поэтому немой.
Я не Джойс и город не…
Холод – точно на Луне.
Пошуршим листом лежалым
до площадки пешкодралом?
Ты готова? Я – вполне.
В пятом доме был салон,
«Парень-муха», «Парень-слон»
«Вспомнить всё»… забыть бы надо
Соргина, паскуду, гада
что был в боксе чемпион…
Вон решетка на окошке
здесь снимал квартиру Ложкин
Витя, вор и педераст.
Был застенчив и вихраст.
Погорел, кажись, на брошке.
Что ещё? Ах да, подвал.
Серый планом торговал.
Щас торгует мебелями,
ходят с Танькой королями
Как-то встретил – не узнал.
Вот и всё. Шагов две тыщи
весь район. Дурной котище
Как ошпаренный орёт.
На площадке тонкий лёд.
И закат. Всё тот же, нищий…
Невесёлый анекдот.
III ТУР
***
Не тоска – какое-то другое.
Словно на зеленом серебро:
плащик старомодного покроя
на пустом сидении в метро,
Сылва, где оранжевые клёны
огоньками ледяных костров.
Очень-очень старые иконы.
Очень-очень поздний Гумилев.
И. Д.
Почитай мне старого поэта
нА спор, по-приколу, наизусть.
Я уеду, утром я уеду,
повезу домой смешную грусть.
На перрон свердловского вокзала
выйду пьяным, как старик Ли Бо.
Бес в ребро: «Слабо начать сначала»?
знаешь, бес, действительно слабо.
Допивая ром к Первоуральску,
фляжкой поцарапаю десну.
Докурю, устроюсь мало-мальски,
тихо, по-ежиному, засну.
Будет голос: «Солнца в высях нету
дымно там…». Не сон, а западня:
ты читаешь старого поэта,
а комок в гортани – у меня.