"Есть такой особенный запах - один и тот же в столовых всех закрытых заведений. Кто бы здесь не питался - монахи-картезианцы, семинаристы, воспитанники лицея или нежные барышни, столовая всегда пахнет столовой. Чем именно - описать невозможно. То ли это вода из-под грязной посуды, то ли заплесневелый хлеб - не знаю. Если вы никогда не чувствовали такого запаха, мне вам не объяснить: слепому не расскажешь, что такое цвет.
Если он вам не знаком - ваще счастье. Это значит, что вас никогда не держали взаперти в интернате какого-нибудь колледжа. Это значит, что вы не были с детских лет пленником порядка, врагом всякого закона. Вы теперь стали отличным гражданином, отличным налогоплательщиком, отличным супругом, отличным отцом семейства: вы мало-помалу притерпелись к тому, что общество давит и воздействует на вас.
Но с тем, кто изведал запах столовой, уже ничего не поделаешь. В детстве он беспрестанно рвался с привязи и вот наконец, она лопнула - и вот так он вступил в жизнь, словно пёс, за которым волочится обрывок веревки. Чем ни приманивай его, он всякий раз будет щетиниться. Никогда не будет в нем любви к порядку, правилам - он слишком долго жил в страхе. Всегда будут его бесить законы и установления, учтивость и нравственность, классика, педагогика и академические награды - ибо ВСЁ ЭТО ПАХНЕТ СТОЛОВОЙ. И его болезнь обоняния будет каждый год давать обострения - в ту самую пору, когда небо становится серым, а в лавках торгуют школьными ранцами.
Ален, 1907 г.
