Денис Липатов предложил несколько важных правок в историю про фестиваль https://grizzlins.livejournal.com/1625609.html, но, похоже, и сам он не совсем помнит подробности другой роскошной истории. Вернее, его просто не было в некий момент этой истории, он пришёл чуть позже. Тут проще выложить главу из книги "Сибирский тракт и другие крупные реки".25. Багрицкий Геннадича спас
С Лёшей мы увиделись на вокзале Пермь-II. Это была четвёртая в нашей жизни встреча и четвёртая из них произошла на вокзале Пермь-II (Глава 7. «По стрелочников).
Справа за аркой укрылся Горыныч. Арка длинная, точно пещера. Сверху по ней идут четыре или шесть железнодорожных путей от вокзала Пермь-II в сторону Березников. Однако, нам пока в Березники не надо, нам в Горыныч надо. Там, в Горыныче, сидит Геннадич. Нет, Горыныч Геннадича не ел. Это Геннадич в Горыныче ел. Я сейчас вкратце многое изъясню.
Горыныч — кафе подле Пермского Классического университета. Место навроде водопоя: тут вылетающие с доцентами сидят рядом. Только пьют не воду. А Геннадич это Алексей Евстратов. Его так раньше в интернетах звали. Я когда стихи начал писать, заинтересовался: кто ещё в Перми сочиняет из сообразных по возрасту? Вот, Алексея нашёл. Мне его стихи понравились, а я его, видать, как человек заинтересовал. Договорились встретиться в месте, каждому известном. Из таких, конечно, нашёлся Горыныч[ горыныч закрылся шесть лет назад].
А мне в тот день радость была. Звонит Юрий Беликов (седокудрый, басогласый), говорит:
- Андрей, зайди в любой киоск, купи газету Труд-7.
- Зачем?
- Ну, купи, узнаешь.
Покупаю, а в ней мои стихи. Да и премного. И тираж у газеты сотни тысяч. И фотокарточка. Я довольный иду, думаю, чем Юрия Александрыча благодарить. А потом иное подумал: я ж именинник получаюсь? Первая ж публикация, не считая научных! Значит, пускай Евстратов меня сейчас кормит-поит.
Вхожу, знакомимся. Он сообразен, аккуратно брадат. Куртка из недешёвых, парфюм. Медленная, негромкая речь.
Переходим на ты:
- В Труде, говоришь, напечатали? Ну, проставляйся тогда.
Следующая наша встреча, тож начавшаяся в Горыныче, запомнилась мало: мы тогда ехали в Москву создавать Товарищество «Сибирский тракт». Вся шестидесятичасовая поездка туда-обратно с кратким пребыванием в столице была обильна полита нарзаном и сдобрена. Но один краткий эпизод железнодорожного утра меня поразил. Просыпаюсь, внизу Геннадич сидит. Вы уж поняли: он хитрый, ему всегда лучшие места достаются. Сидит он, будто и не пил. Слушает нечто в наушниках. Из краткого общения и совместно устроенных на Москве безобразий, я прикинул возможный репертуар: где-то от Михаила Круга до Виктора Цоя.
Спрашиваю:
- Доброе утро. Чего гоняем?
- А?
- Слушаешь, говорю, чего?
- Да вот… Сергея Гандлевского скачал. Он хорошо свои стихи читает.
И помолчав:
- Интересная цитата: «Бобик бегает за Жучкой./Бьётся бабушка над внучкой —/Сделай дяде ручкой»… Хорошие стихи, но педофильские.
- Зачем педофильские?
- Ну, как? Сначала ручкой этому дяде сделай. Потом ротиком…
Остаток пути тоже забылся от времени и алкоголя.
А вот третью нашу встречу я запомнил хорошо. И Арсений Ли хорошо её запомнил, и Алексей лучше всех запомнил.
Сеня Гончуков позвал нас, то есть, меня, Лёшу и Арса Ли, в город Нижний Новгород. Стихов читать. Арсений ехал из своего Екатеринбурга, а мы к нему хотели в Перми присоединиться. Там поезд сорок минут ждёт.
Сидим, конечно, в Горыныче. Алексею зачем-то долго несли порцию жареных пельменей, да и кушал он не торопясь. Словом, поезд из Еката уже прибыл, Арсений волнуется. Лёша ему сначала ласково отвечал, а затем начал безобразничать. Арс звонит мне, а мы уже к составу подходим в это время. Лёша трубку отбирает и говорит в неё вдвое неторопливей против обыкновенного. Хотя, повторю, он и так в речи нескор:
- Арсений? Да. Слушай. Тут проблема есть маленькая. Пермяков пьяный, как не могу. Я его волоку на себе, а он мычит. Ни номера поезда не знает, ничего.
Ответ Арсения мне, конечно, не слышен, но я его предполагаю. Лёша дальше говорит:
- Ты расскажи, что из окошка видишь, мы туда и придём.
- …
- Вокзал видишь? Хорошо. А с другой стороны что видишь?
- …
- Пути железнодорожные видишь? С поездами? Тоже хорошо. Мы на это сориентируемся и тебя найдём.
Согласитесь: видеть на железнодорожной станции нечто кроме путей, составов и вокзала было б странным.
Ладно. Сели в вагон, разместились. Проводница сказала традиционное про «осталосьпятьминутдоотправления», Арсений снова звонит. И Лёша отвечает всё так же безнадежно:
- Да вот никак найтись не можем. Пермяков чуть прочухался, так водит меня то сюда, то туда.
Арсений Витальевич побежали стоп-кран дёргать. Его проводник еле уговорил, а потом и Лёша с доброй вестью позвонил, сжалившись. Арс долго обижался, до самого Балезино. Но в Балезино увидел наш весёлый плацкартный вагон и поменялся с мужиком-соседом на свой купейный. Мужик, наверно, думал: где его обманули?
Арс меня тогда в очередной раз поразил. Вот явился он с удивительным кожаным саквояжем, развесил пиджак, шарф бордовых тонов и прочее в условиях плацкартной тесноты, не допустив ни единой лишней складки. Извлёк аккуратные контейнеры с дозированной закуской. И сделалось нам крайне уютно. Сидели, разговаривали. Спиртного потребили ровно в меру. С барышнями-наркоманками познакомились. Позвали их на чтения стихов. Барышни где-то вышли, а мы легли спать. Вернее, Арсений лёг на нижней полке, я на верхней, но Алексей сказал:
- Вы спите, а я не буду. Кого тут спать-то? Три часа до Нижнего осталось. Я книжку почитаю. Нас Денис встретит, я у него высплюсь.
Ну, ладно. Полпятого утра нам выходить. Кривые такие, невыспанные. Но билет обратный купили, энергетический напиток купили, в ум пришли. Смотрим — Алексею чего-то не так. И он предивное говорит:
- А покажите мне Нижний Новгород. Я тут никогда не бывал.
Будто Нижний Новгород это не мегаполис, а городок в табакерке, где от вокзала до улицы Большая Покровка — пальцем ткнуть. И будто не пять утра на дворе. И не зима.
- Ладно, говорю. Пойдём. Только пива дай. Оно ж у тебя?
- Да как сказать… Не у меня уж, а во мне.
На прогнозируемую опохмелку мы взяли шесть банок неприкосновенного запаса «Охоты крепкой». В те времена организмы ещё переносили этот нектар. Так вот Лёша их за сто восемьдесят минут чтения в поезде и уговорил. Пока мы спали, значит. Так-то немного выпил, но на обильные дрожжи, видать, легло хорошо. Мы его гуляем, а он не трезвеет. А вот зачем было общее пиво крысить? Бить его не стали: воспитание не то, да и здоровше он нас, даже вместе взятых. Но тихо радуемся его похмелюге. Говорю:
- Ну, нафиг. Холодина такая. Ты вот ещё варежки где-то просрал. Пойдём обратно на вокзал. Там солянка вкусная, порции по 606 граммов, я сам видел — так и написано. Похаваем, а там Денис Липатов придёт.
Ну, пошли. Я впереди, ребята чуть отстали. Стою у буфета, смотрю — они с ментами разговаривают. Ещё думаю: вот зачем они с ментами разговаривают? Подхожу, а там не просто так разговор. Там диалог между старшиной и Арсением. Лёша же за столом улыбается, будто непричастный. И около него сержантик стоит. Старшина Арсению, явно не в первый раз внушает:
- Вы идите. К вам и вот этому вашему товарищу (кивок в мою сторону) вопросов более или менее нет. А к нему есть. Он в состоянии алкогольного опьянения. Мало ли чего может случиться?
- Да мы присмотрим за ним, всё нормально. Ну, понимаете, он выпил, а потом в холод – в тепло, в холод – в тепло. Вот и стал медленный.
- Это не медленный стал. Это статья КоАП 20.21 «Появление в общественных местах в состоянии опьянения, оскорбляющем человеческое достоинствои общественную нравственность».
- Нет, ну вы посмотрите: разве он кого-то оскорбляет? И вообще мы поэты. К вам стихи приехали читать.
- Поэты? Читать приехали? А кто вас пригласил?
- Арсений Гончуков.
- Ну… Это вы врёте. Это вы его сейчас по телевизору видели.
Действительно: Гончуков тогда был самым знаменитым телеведущим Нижнего Новгорода. Его бригады мгновенного реагирования всюду успевали первыми, сам он фотогеничен, как скорпион. Словом — знаменитость. Сюжеты с ним крутили не переставая, даже и на вокзале. Даже и ночью Арсению, кажется, возразить нечем. Но корейцы, видать, не сдаются. Он дальше ментам:
- Вот смотрите: вы же образованные люди. В школе же хорошо учились? Кого из поэтов помните?
- Ну, Пушкина помню. Маяковского. Некрасова там…
- А Багрицкого помните?
- Багрицкого помню.
- Хороший поэт?
- Вроде, хороший.
- Сильно же хороший?
- Ну, смотри (мент подтягивается, включается, начинает цитировать):
По рыбам, по звёздам проносит шаланду.
Три грека в Одессу везут контрабанду.
На правом борту, что над пропастью вырос,
Янаки, Ставраки, и папа Сатырос…
- Во-от! Ну, так Вы же отпустите Лёху-то?
И ведь отпустили. Всё-таки Арсений бывает очень убедительным. Мы похавали солянки, Денис пришёл, жизнь наладилась.