***
Можно увидеть, если глядеть назад -
Небо без самолётов, флот без морей
Пахнущий подмосковьем ботанический сад
Жёлтые пики, упавшие с тополей,
Плоскую крышу корпуса, институт
С диким названьем, "маи" или "мирэа",
Там, где студенты вечные водку пьют
Вечные, оттого что не думают умирать.
Если ты счастлив, поступь твоя легка
Белые мои сумерки, дымные клёны мои
И над москвой-рекою беглые облака
И над девичьем полем, над мирэа и маи
Что там учебник физики, о притяженье тел
Девочки из общежития знали всё наперёд
Ты торопился в метро, я вслед тебе поглядел
И над высоткой блестел единственный самолёт,
Как же ты потерялся, крепкий и боевой,
Что ты там думаешь, если сквозь ночь и тишь
Из непонятного людям космоса своего,
Жуткого и безмерного, ты на меня глядишь?
ГОРОДУ
Ты спишь и не знаешь, что за ночь, как бляха, надраен
Людьми в апельсинной одежде,
Как прежде, бессонны вокзалы - посольства окраин,
Бессонны, как прежде,
Мне пасть после литра, хоть я это знанье отрину,
Теперь, хоть не хочешь, а падай,
И мне по арбату твои дорогие витрины
Ломбарды, лампады.
Не бей меня с лёта, не шли мусорскую повестку,
А дай золотую истому
Пустому бульвару, что вытерт ветрами до блеска,
Бульвару пустому
Теперь ты богаче, нежнее и мягче, понеже
Приезжих уже не линчуют
Давай и сегодня с тобой никого не зарежем,
Тебе прошепчу я.
Ответишь у выезда, там, где мазня на заборе,
Где гаснут огни твои чайных,
Печальным напевом, московским, знакомым до боли,
Напевом печальным.
***
Вот-вот прикроют русские бистро
Снесут все тенты, спрячут всё квасное,
И голый сквер запахнет так остро
Всеобщим возвращеньем к перегною.
Я помню эту осень в двух веках,
До тополей, что в переулке Тёплом,
До патины на бронзовых руках
Калинина, до ржавчины на стёклах,
Ещё до всех погромов в новостях,
До красных луж узбецкого портвейна,
И мусора, заливисто свистя,
Сгоняли нас с брусчатки мавзолейной,
Ещё цвели невзрачные кусты,
И гром рычал, субботний день венчая,
У водосточных рукавов пустых
Раскачивались пальцы иван-чая,
Москва скрывалась плёнками дождя,
И, сквозь туман, не говоря ни слова,
Ты мне рукой махала, уходя
По переходу площади Свердлова.
***
Проснёшься вдруг - до шорохов метлы,
И гулкий мрак, лишь изредка менты
Проедут по сплетению дорог,
Где одинокий светится ларёк,
И дремлет, превратившийся в аул,
Кусок Москвы на Пресненском валу.
«Беги туда, мой свет, беги, беги
К бескрайним водам медленной реки»
Когда-то, в общежитии пустом,
Бутылки громоздились под столом,
И, с девушкой товарища, одни
Мы из окна смотрели на огни,
На город свой, а город весь погас,
И мчались тучи в предрассветный час.
«Беги туда, мой свет, беги, беги
К бескрайним водам медленной реки»
Я на неё старался не смотреть,
Не по себе мне было, и про смерть,
Про индуизм, вдову и палача
Она вещала, в воздухе чертя
Горящей сигаретой. Мир жесток.
Ночь избывала и белел восток.
«Беги туда, мой свет, беги, беги
К бескрайним водам медленной реки»
Мы не встречались больше никогда.
И помню, как последняя звезда,
Скрывалась с неба, предпоследней вслед,
Там, где чернеет Университет,
И спит в росе автомобиль ГАИ.
Прощайте, девяностые мои.
«Беги туда, мой свет, беги, беги
К бескрайним водам медленной реки»
«Она пропала в Индии, братан»
Товарищ мне сказал, а я врата
Представил, в темноте, в земле иной,
За ними - реку, с море шириной
Чьи берега огнём покрыты сплошь -
Горят ряды людских змеиных кож.
«Беги туда, мой свет, беги, беги,
К бескрайним водам медленной реки»
МОСКОВСКИЙ РЕСТОРАН ДИНАМО
Теперь армянскую давай! -
Поднявшись, крикнул дядя Яша,
И затянули «ара уай»,
И вот уже ползала пляшет,
Тотчас, толкаясь, в круг бегут
Простых два горца, с виду – братья,
И чьи-то тётки из Баку,
В расшитых зеркалами платьях,
Не растерявшие корней
Лезгинку показать готовы,
И задыхается кларнет,
Гудя, как ветер на Торговой,
А я вдруг вижу: огоньки
В осеннем воздухе повисли,
Над чайханою «Пюррянги»
Увитой виноградом кислым,
Печаль оливковых аллей,
Которой поделиться не с кем,
И первой девочки моей
Дом на углу Красноармейской,
И море пенное, с кормы,
И сень с побегами паслёна,
Там, где соседские холмы
На русском кладбище снесённом
«Не стыдно, слушай, ай киши?»
На языке бакинских урок
Мне говорят: иди, пляши
А я заплакал, как придурок.
***
Теперь проснёшься, как разбуженный, а свет по городу летит
И воробьи парят над лужами, нагуливая аппетит,
И будто мы шагаем об руку, весной напитываясь всласть,
А рыболов на древнем облаке свою настраивает снасть
И там, где меркнет свет, на выходе, в такую вязкую весну
Кого из нас под вечер выхватят, кого уловят на блесну?
Деревья истекают слёзками, трава щетинится кругом,
Где облака твои неброские, в московском воздухе тугом,
Весной, над стенами Баженова, пока шаги мои легки?
И лишь Василия Блаженного не уплывают поплавки.
