nikolaeva в Расплата за свободные отношения"Нам не нужен штамп в паспорте, он не сделает отношения лучше!" "Государство - третий лишний в любви!" "Нам и так хорошо".
Каждый из нас слышал эти или похожие слова от пар, которые решили не обременять себя регистрацией своих отношений. Вот о таких людях рассказывает Ольга Богуславская в МК. И о том, как порой дорого приходится им платить за свободу. И платят, как правило, именно женщины.
Вот несколько историй.
"Женился Илья на первом курсе и через десять лет никому не нужной семейной жизни вернулся к матери. Спустя год он поехал в командировку, познакомился там с женщиной, и в Москву они вернулись вместе. С тех пор больше не расставались. Прожили вместе 23 года, и Илья к очередной годовщине их знакомства купил квартиру в Болгарии. Он сказал Вере: я купил кусочек рая, где мы проведем остаток жизни. Через несколько дней его сбила машина. И все его имущество, то есть квартира, в которой они с Верой жили, и дом в Болгарии, — все досталось его первой жене, с которой он не нашел времени развестись. А Вера вернулась в свое захолустье и осталась у разбитого корыта. Вот такая у нас целомудренная страна: нет штампа в паспорте — значит, и ничего нет.
Несколько лет назад я опубликовала судебный очерк о том, как государство пыталось оттяпать деньги у одного банкира. Его взяли под стражу по надуманному обвинению, и так как трудно было изобразить более или менее правдоподобную конструкцию преступления, его очень долго держали под замком. Его жена не спала и не ела, обивала пороги чиновников, унижалась перед следователями, обратилась за защитой к самому именитому российскому адвокату. В конце концов обвинение лопнуло как мыльный пузырь, и банкира освободили из-под стражи.
И только тогда я узнала, что их брак не зарегистрирован и двадцать лет их совместной жизни на юридическом языке называются сожительством.
А потом произошло вот что: жена после недолгой отлучки вернулась из другого города домой, и помощница по хозяйству сказала ей, что в доме на правах хозяйки находится другая женщина.
Она бросилась к мужу, спасая которого, заработала неизлечимое заболевание. И этот человек объяснил ей: мы ведь с тобой не женаты, а я собираюсь вступить в законный брак и прошу тебя в двадцать четыре часа покинуть помещение.
И вступил. Бывшей «сожительнице» он, так и быть, оставил трехкомнатную квартиру, а свое немалое состояние делить, понятно, не стал. И «сожительница», которая двадцать лет воспитывала двух детей и вела хозяйство, осталась без средств к существованию, потому что у нее ведь и трудовой книжки не было — какие такие книжки, когда женщина работала дома, а это не считается.
Другая бедолага приехала ко мне на следующий день после того, как не смогла попасть домой, вернувшись из поликлиники. Тридцать лет они с мужем прожили без штампа в паспорте, воспитали сына, а потом муж решил жениться на своей секретарше.
Этот во всех отношениях замечательный человек выставил свою незаконную половину в крошечную однокомнатную квартиру, где, открыв входную дверь, человек сразу оказывался на кухне, она же гостиная, она же спальня.
Поскольку эта женщина дома считалась клушей, ни в чем не способной разобраться, все деньги оказались в распоряжении ее бывшего мужа. И она в прямом смысле этого слова осталась без гроша за душой.
Еле-еле удалось устроить ее работать вахтером в НИИ, где она с утра до вечера плакала от унижения и страха перед неизвестностью. Она и умерла там, на этой самой вахте. А ее муж жив и здоров и в шестьдесят семь лет является счастливым отцом очаровательной малышки. А той жизни вроде как и не было, и что это за женщина умерла на своей сиротской работе от инфаркта, теперь и не вспомнить.
Пятнадцать лет известный врач, профессор и прославленный орденоносец провел в инвалидном кресле из-за инсульта. Его жена возила его на работу, ради чего на старости лет научилась водить машину, помогала ему писать статьи, есть, пить, расстегивать брюки и даже возила на рыбалку.
Они прожили вместе пятьдесят лет, и это была красивая жизнь, которую не разрушила даже болезнь. Когда профессор умер, в некогда счастливом доме появилась его сестра, с которой он сорок лет не виделся и не разговаривал. У профессора и его жены никогда не было штампа в паспорте. Поэтому все имущество умершего, то есть огромная квартира, великолепная дача, коллекция картин и немалые сбережения, досталось его сестре.
Вдова обратилась в суд, и я пыталась ей помочь, но ничего не вышло. В суд нужно было предоставить документы, подтверждающие, что дача, квартира и коллекция были куплены на деньги вдовы — а так как таких документов нет и быть не могло, поскольку вдова не работала, а завещания профессор не оставил, дело было проиграно.
Потом пришлось заниматься квартирой, поскольку она являлась собственностью профессора, а его жена всего-навсего была там прописана.
— Боже мой, — сказала она мне, когда сестра умершего мужа поселила в квартире каких-то вурдалаков, — мы были так счастливы, что в конце жизни судьба решила взыскать с меня проценты за пятьдесят лет. Набежала кругленькая сумма.
В том числе и за счастье пятнадцать лет возить своего мужа в инвалидном кресле, подумала я.
В конце концов ее вынудили продать свою долю в квартире, и с Ленинского проспекта она переехала в Троицк.
Известный художник двадцать пять лет назад ушел от законной жены и проживает в гражданском браке с дамой, которая родила ему двух сыновей. Почему он до сих пор не развелся и не зарегистрировал второй брак, знает только он один. Это случается нередко и является загадкой из загадок".
Полная версия via
Каждый из нас слышал эти или похожие слова от пар, которые решили не обременять себя регистрацией своих отношений. Вот о таких людях рассказывает Ольга Богуславская в МК. И о том, как порой дорого приходится им платить за свободу. И платят, как правило, именно женщины.
Вот несколько историй.
"Женился Илья на первом курсе и через десять лет никому не нужной семейной жизни вернулся к матери. Спустя год он поехал в командировку, познакомился там с женщиной, и в Москву они вернулись вместе. С тех пор больше не расставались. Прожили вместе 23 года, и Илья к очередной годовщине их знакомства купил квартиру в Болгарии. Он сказал Вере: я купил кусочек рая, где мы проведем остаток жизни. Через несколько дней его сбила машина. И все его имущество, то есть квартира, в которой они с Верой жили, и дом в Болгарии, — все досталось его первой жене, с которой он не нашел времени развестись. А Вера вернулась в свое захолустье и осталась у разбитого корыта. Вот такая у нас целомудренная страна: нет штампа в паспорте — значит, и ничего нет.
Несколько лет назад я опубликовала судебный очерк о том, как государство пыталось оттяпать деньги у одного банкира. Его взяли под стражу по надуманному обвинению, и так как трудно было изобразить более или менее правдоподобную конструкцию преступления, его очень долго держали под замком. Его жена не спала и не ела, обивала пороги чиновников, унижалась перед следователями, обратилась за защитой к самому именитому российскому адвокату. В конце концов обвинение лопнуло как мыльный пузырь, и банкира освободили из-под стражи.
И только тогда я узнала, что их брак не зарегистрирован и двадцать лет их совместной жизни на юридическом языке называются сожительством.
А потом произошло вот что: жена после недолгой отлучки вернулась из другого города домой, и помощница по хозяйству сказала ей, что в доме на правах хозяйки находится другая женщина.
Она бросилась к мужу, спасая которого, заработала неизлечимое заболевание. И этот человек объяснил ей: мы ведь с тобой не женаты, а я собираюсь вступить в законный брак и прошу тебя в двадцать четыре часа покинуть помещение.
И вступил. Бывшей «сожительнице» он, так и быть, оставил трехкомнатную квартиру, а свое немалое состояние делить, понятно, не стал. И «сожительница», которая двадцать лет воспитывала двух детей и вела хозяйство, осталась без средств к существованию, потому что у нее ведь и трудовой книжки не было — какие такие книжки, когда женщина работала дома, а это не считается.
Другая бедолага приехала ко мне на следующий день после того, как не смогла попасть домой, вернувшись из поликлиники. Тридцать лет они с мужем прожили без штампа в паспорте, воспитали сына, а потом муж решил жениться на своей секретарше.
Этот во всех отношениях замечательный человек выставил свою незаконную половину в крошечную однокомнатную квартиру, где, открыв входную дверь, человек сразу оказывался на кухне, она же гостиная, она же спальня.
Поскольку эта женщина дома считалась клушей, ни в чем не способной разобраться, все деньги оказались в распоряжении ее бывшего мужа. И она в прямом смысле этого слова осталась без гроша за душой.
Еле-еле удалось устроить ее работать вахтером в НИИ, где она с утра до вечера плакала от унижения и страха перед неизвестностью. Она и умерла там, на этой самой вахте. А ее муж жив и здоров и в шестьдесят семь лет является счастливым отцом очаровательной малышки. А той жизни вроде как и не было, и что это за женщина умерла на своей сиротской работе от инфаркта, теперь и не вспомнить.
Пятнадцать лет известный врач, профессор и прославленный орденоносец провел в инвалидном кресле из-за инсульта. Его жена возила его на работу, ради чего на старости лет научилась водить машину, помогала ему писать статьи, есть, пить, расстегивать брюки и даже возила на рыбалку.
Они прожили вместе пятьдесят лет, и это была красивая жизнь, которую не разрушила даже болезнь. Когда профессор умер, в некогда счастливом доме появилась его сестра, с которой он сорок лет не виделся и не разговаривал. У профессора и его жены никогда не было штампа в паспорте. Поэтому все имущество умершего, то есть огромная квартира, великолепная дача, коллекция картин и немалые сбережения, досталось его сестре.
Вдова обратилась в суд, и я пыталась ей помочь, но ничего не вышло. В суд нужно было предоставить документы, подтверждающие, что дача, квартира и коллекция были куплены на деньги вдовы — а так как таких документов нет и быть не могло, поскольку вдова не работала, а завещания профессор не оставил, дело было проиграно.
Потом пришлось заниматься квартирой, поскольку она являлась собственностью профессора, а его жена всего-навсего была там прописана.
— Боже мой, — сказала она мне, когда сестра умершего мужа поселила в квартире каких-то вурдалаков, — мы были так счастливы, что в конце жизни судьба решила взыскать с меня проценты за пятьдесят лет. Набежала кругленькая сумма.
В том числе и за счастье пятнадцать лет возить своего мужа в инвалидном кресле, подумала я.
В конце концов ее вынудили продать свою долю в квартире, и с Ленинского проспекта она переехала в Троицк.
Известный художник двадцать пять лет назад ушел от законной жены и проживает в гражданском браке с дамой, которая родила ему двух сыновей. Почему он до сих пор не развелся и не зарегистрировал второй брак, знает только он один. Это случается нередко и является загадкой из загадок".
Полная версия via
