langobardа, или погуглите. Если лень – смотрите на Уэйна Руни. Если и это лень – представьте себе метросексуала, только наоборот. Вообще, слово это неновое – появилось, кажется при Хлодвиге, V век даже я тогда её совсем молодым был. Лэдами называли слуг, точней вассалов. Вообще, ничего странного: помнится, Шекспир называл Фальстафа панком.
Потом лэдами стали обзывать небогатых парней. Ну, «парень» в английском можно сказать примерно двадцатью способами, лэдство как-то затерялось. Выскочили они в начале девяностых. Группу «Oasis» кто-то помнит? Вот. Фальстарт. Предстояло десятилетие Дэвида Бэкхема, мужской косметики и прочей эпиляции.
Сейчас вроде налаживается. Лэды стали немножко другими – т.е. девки, пиво и футбол по прежнему в списке интересов, но не на самом топе. Музыки своей, вроде бы нет. Берут в лэды всех, только москвичам придётся стараться. ГлОмур мешает. Но вообще лэды – это такие путешественники «сверху вниз». Типа дауншифтеров.
Считается, что у лэддизма два отца основателя: — Одного зовут Шон О.Хейген, журналист, изобрел словосочетание The New Lad — «мужик новой формации», второй — английский писатель Саймон Най.
А я вот, кажися, третьего нашёл. Ну, когда Гриззлинс пил, он любил третьего искать. Был такой поэт Альфред Эдвард Хаусман. Очень хороший поэт, профессор классической филологии, между прочим. Жил в начале ХХ века. У него слово lad встречается чуть не в каждом третьем стихотворении. И примерно в современном смысле. Типа, «вот мы раньше по этой дороге втроем ходили, а щас один умер, другого закрыли… фигово». Или «тут у меня любовь случилась и весь край дивился, какой я хороший, а теперь любовь обламалась, и я такой как был… Фигово». Или «было мне 21, и мудрый мужик мне говорил, что лучше всё бабло потерять и прочее, но сердце никому не отдавать. Я над ним ржал. А теперь мне 22. Прав мужик был… Фигово» (Кстати, по-русски такую мысль непошло выразить очень сложно. Есенин, как известно коллекционировал перлы народных «поэтов», и очень любил такой: «Когда мне было лет семнадцать, любил я девушку одну, /когда мне стало лет под двадцать, я прислонил к себе другу…").
Стиль у Хаусмана замечательный, ритм отличный – очень похож на последнюю песню с первого альбома «King Crimson». Рифмы простые, но не та простота, что хуже воровства. Его Слуцкий переводил, но получился именно Слуцкий, а не Хаусман. Прежде всего, пропал ритм.
В общем, френды-поэты, переводите. Заслужите звание апостолов русского лэддизма.