…по ком…
Донн
Набухшие вётлы тянут пустые кроны,
Страшное в плоском небе плавает и мигает.
Мокрые, долгие мартовские перроны
Вздрагивают, ещё дрожат и на закат убегают.
Мокрые, чёрные мартовские перроны,
Мокрые, чёрные мартовские грачи.
Линия светлых туч, точно линия обороны.
Слушай колёсные дрязги. Молчи.
Черёмуха в инее важная, точно цветёт.
Снег притворяется, будто бы он — гранит.
Провод над этим гранитом поёт, поёт.
И тепловоз на встречном пути поёт.
И что-то ещё поёт. И по тебе звонит.
***
Он тогда говорил,
Точно очень давно говорил.
Говорил, словно зря изломил
Предпоследнюю спичку.
Говорил:
«Это разные вещи совсем: «справедливость» и «месть».
Это разные вещи совсем: «справедливость» и «жесть».
Это разные вещи совсем: «справедливость» и «честь».
Это разные вещи совсем: «справедливость» и лесть».
Он глотнул, будто переломил перемычку:
Говорил:
«Это разные вещи совсем: «справедливость» и «Весть».
Это разнее вещи совсем: «справедливость» и «здесь».
А потом он устал собирать-разбирать кавычки.
ДЕРЕВЬЯ ЗА КЛЯЗЬМОЙ
Здесь детский страх, где многое возможно,
не стянут мхом, но облачён в меха.
Оборотись налево осторожно:
ольха? Так это вовсе не ольха,
но чудо-юдо или просто злое чудо.
Другое наклонилось, где вода;
и трое обнялись как будто двое —
среди живых уснуло неживое —
так, словно не происходило ниоткуда.
И никогда.
***
В этом наборе большие ложки слишком большие,
а маленькие — совсем маленькие.
В раковине или в мокрой посудной машине
Прячутся вечно, хилой кастрюлькой заваленные.
Они совсем не серебряные, к ним прилипают крошки,
но можно представить, будто они серебряные.
Или ещё — будто они золотые.
Чтобы потери от каждой такой вот ложки
Оборотились в потери немереные.
Только как в детстве, серьёзно: «Они совсем не простые».
вот прямо представить-представить, чтобы себе поверить:
Надо же как-то не думать о настоящей потере.
В КОНЦЕ СЕМИДЕСЯТЫХ
Рада тётка, мама рада:
Сам читает старший.
Книжечка «Махабхарата
в изложении для младших».
Вьюга, вьюга,
Котлас-Южный, Станция такая.
В книжке стала Кали-Юга.
Снег в окне мелькает.
Дядьки дрались, помирились,
Стали дальше пить.
Из-под снега черти взвились —
Так не может быть.
Дядьки пели Хали-гали,
Гоп-люля, ХалИ-галИ
В девять глазок смотрит Кали
На дела свои
